Правдивая история об одном рождественском чуде

— Баб Нин, а завтра мы что делать будем?

— Завтра? Дед из лесу ёлку принесёт, мы её в гостиной поставим и будем украшать.

— Ого! Здорово!

— Ой-ёй-ёй-ёй! Как же я забыла?!

— Что? Что?

— Мы с дедом весной перед твоим приездом скейт с антресолей доставали… Дед на табуретке покачнулся и случайно ящик с новогодними игрушками зацепил… Разбились все до единой.

— Не переживай, новые купим!

— Такие не купишь… Это были игрушки ещё из моего детства… Знаешь что! Предлагаю сделать новые своими руками! Как в старину…

— О-о-о! Снежинки, что ли, будем из салфеток вырезать? И эти… цепочки из цветной бумаги клеить? Фу, скукотища какая!

— Я же сказала «как в старину», а не как в школе.

— А что, есть разница?

— Огромная!

— Какая?

— С тех пор как рождественская ёлка переступила порог человеческого жилища, что произошло приблизительно пять столетий назад, люди не устают придумывать для зелёной красавицы новые и новые наряды. Разумеется, вначале все украшения были самодельными. Но в этом была их особая прелесть: невозможно было найти два абсолютно одинаковых. За несколько дней до Рождества в каждом доме, где жили дети, все домочадцы занимались массовым изготовлением ёлочных украшений: вырезали звёзды и снежинки из серебряной бумаги, заворачивали в золотую фольгу грецкие орехи, засахаренный миндаль, яблоки, шоколад и прочие угощения. Всё это вешали на ёлку по отдельности или насыпали в рог изобилия, который сооружали из специальной цветной бумаги, шёлка и крашеных перьев. Да, снежинки из салфеток тоже вырезали, но потом их смачивали в жидком сахаре, и когда он застывал, салфеточная снежинка становилась хрупкой и блестящей, как настоящая. А ещё из ваты, кусочков ткани, ниток и перьев мастерили снеговиков и фигурки ангелов. Конечно, ёлочные украшения можно было купить на рынке… Но стоило ли тратить деньги, если покупные тоже были самодельными?!

— Ну, теперь-то игрушки в магазинах не самодельные, настоящие?

— Ты имеешь в виду — стеклянные? Да, конечно, изготовить стеклянную игрушку дома просто невозможно: нужны специальные условия и профессиональные навыки стеклодува высшего разряда. Первая ёлочная игрушка из стекла была надута в 1848 году в немецком городе Лауша. Стекло могло быть прозрачным или цветным. Снаружи игрушку покрывали блёстками, а изнутри — слоем свинца. Через некоторое время выяснилось, что свинец вреден для здоровья, и его заменили алюминием. Стеклянные игрушки были невероятно разнообразными: овощи и фрукты, музыкальные инструменты, пароходы, дирижабли, экипажи и верховые лошади, пастухи и пастушки, дамы и кавалеры, люди в костюмах разных народов и, конечно, прекраснокудрые феи и белокрылые ангелы. Игрушки изготавливали не только из стекла, но ещё из воска, бумаги и картона, латуни, фольги, папье-маше…

— Баб Нин, а что такое латунь и папье-маше?

— Латунь – это металл. Его тонкие листы легко резать ножницами и гнуть. А папье-маше – это объёмные фигурки из бумаги. Представь себе, на восковую форму налепляли один за другим несколько десятков слоёв мелких кусочков бумаги. Когда все слои высыхали, восковую основу вынимали, а полученную форму раскрашивали крас-ками. Понятно?

— Ну… не очень. Может, попробуем завтра?

— Отличная идея!

— А из чего делали мишуру?

— О-о-о! Ты не поверишь! Из паутины.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно! Я знаю совершенно потрясающую историю об этом.

— Расскажи!

— Хорошо. Давным-давно, может быть, несколько столетий назад, но не более пяти… в одном большом городе, но не в самом центре, а ближе к окраине… в большом доме, разделённом на великое множество маленьких квартир, в одной из них, может быть, самой маленькой, той, что находилась в самом нижнем этаже, но не первом, а в том, что ниже первого, полуподвальном, жила-была большая дружная семья по фамилии Петерсон: папа, мама и пятеро ребятишек. Папа был конюхом, мама — прачкой при королевском дворе, а дети — просто детьми.

А в другом таком же большом доме, который стоял не на окраине, а в самом центре города, жила другая семья: папа, мама и их сын. Дом этот назывался дворец. Отец был Королём, мама — Королевой, а сын был Принцем и маленьким деспотом. Да, забыла сказать, что, в отличие от первого, этот дом был разделён не на великое множество маленьких квартир, а на некоторое количество просторных светлых комнат и зал. В самой красивой и светлой комнате жил Принц, а в самой большой зале каждый год ставили огромную рождественскую ёлку, больше и красивее которой не было во всём королевстве. И возле этой ёлки по приглашению Короля встречали Рождество дети со всего королевства.

— И дети конюха и прачки тоже?

— Увы, нет! Как, впрочем, и многие другие дети из бедных семей.

— А почему?

— Потому что чиновники, которые разносили приглашения Короля, обходили такие семьи стороной. «Нечего делать этим голодранцам во дворце. Только паркет исцарапают своими деревянными башмаками!»

И каждый год Король и Королева любовались на веселящихся возле их рождественской ёлки детей и удивлялись, почему же их так мало?! Но, с другой стороны, они были очень рады, что все дети упитанные и хорошо одетые, что позволяло королевской чете думать, что они совсем неплохо правят своим королевством. Но больше всего они любовались своим розовощёким и резвым сынком, который веселился больше всех, толкая мальчишек и дёргая за косички девчонок.

Но однажды дети Петерсонов тоже получили приглашение на королевский Рождественский бал. Скорее всего, это произошло по ошибке одного из королевских чиновников. Дети надели свою самую лучшую одежду, почистили обувь и очень аккуратно причесали волосы. Но всё равно их одежда и обувь была слишком бедной для королевского дворца, а причёски – слишком скромными.

Ах, как распсиховался злобный Принц! «Кто пустил к моей ёлке этих голодранцев?! — кричал он. — Гоните их прочь! Вон отсюда!»

«Но мы получили приглашение…» — робко возразили дети Петерсонов, которые и так были потрясены роскошью и великолепием королевского дворца и обществом богато одетых детей.

«Мне наплевать на ваше приглашение! — продолжал бесноваться гадкий Принц. — Я не желаю встречать Рождество в обществе каких-то оборванцев!»

«Но, сынок, это приглашение было подписано самим Королём… — попыталась возразить Королева, которая, в сущности, была добросердечной женщиной. — Их пригласил твой отец!»

«Зачем? Что, у них нет своей ёлки?»

«Да! Может быть, у них даже нет своей ёлки!» — поддержал свою супругу Король.

«Есть! У нас есть ёлка!» — закричал самый маленький Петерсон.

«Да! – поддержали его старшие дети, — Может быть, она не такая высокая, может быть, на ней нет золотых орехов и серебряных яблок. Может быть, она стоит в самом углу, потому что в нашей каморке нет достаточно места для неё…»

«Может быть, она даже покрыта сажей и паутиной… — добавил гадкий Принц. – Убирайтесь вон! К своей гадкой опутанной паутиной ёлке! Папа, — добавил он упрямо, — или они, или я!» И закричал: «А-а-а!» так громко, как только мог. Этого крика никогда не могли выдержать Король и Королева. Морщась, Король сделал знак, чтобы стража вывела неугодных гостей прочь. А вредный Принц кричал до тех пор, пока бедные дети Петерсонов не покинули дворец в сопровождении стражи.

Они вернулись домой грустные и подавленные. Их маленькая ёлочка, украшенная только бумажными снежинками и кусочками ваты, ждала их в углу каморки, и казалось, что она на самом деле была опутана густой паутиной. Это было грустное зрелище!

Мама зажгла лучину… И вдруг в её неясном и слабом свете паутина на ёлке засияла невероятным светом. Они присмотрелись – вся ёлка была украшена серебряными нитями. Паутина стала серебром!

Конечно, это было рождественское чудо! И это было не только красиво. На следующий день Петерсон-отец продал немного серебра, потом ещё немного, потом ещё. Семья перебралась в более просторную сухую и светлую квартиру, и теперь во время стужи им не приходилось мёрзнуть от недостатка тёплой одежды, зимней обуви или дров в очаге. А на столе у них всегда было достаточно еды.

— Да. А что стало с Принцем?

— Не знаю. Он вёл себя так недостойно, что люди не сохранили больше никаких воспоминаний о нём. Даже имени его никто не запомнил. И если бы не рождественское чудо, когда в семье обиженных им детей паутина на ёлке превратилась в серебро, о нём бы вообще никто не вспомнил!

— С тех пор появилась традиция украшать рождественскую ёлку серебристой мишурой, да?

— Точно! А самыми первым ёлочным украшением были вовсе не игрушки.

— А что? Конфеты, что ли?

— Нет.

— Фрукты?

— Тоже нет!

— Орехи?

— Да нет же! Свечи! Ещё в начале 16-го века немецкий пастор Мартин Лютер впервые украсил елку горящими свечами, чтобы показать своим детям, как торжественно и величаво смотрятся заснеженные ели на фоне звёздного неба. Это он придумал, пока шёл после прочтения одной из своих проповедей через зимний лес и восхищался его божественной красотой.

— Баб Нин, а может, мы нашу ёлку тоже свечками украсим?

— Обязательно! Только не восковыми или парафиновыми – это слишком опасно! Малейшая неосторожность — и может случиться пожар! Украсим электрическими. Эффект тот же, а опасности пожара почти никакой.

— Ну, если это было так опасно, почему этот Мартин Лютер сам не украсил ёлку электрической гирляндой?

— Да потому, что в те времена электричества не было! Его ещё не изобрели. Поэтому украшали ёлку свечками с риском для жизни аж до конца 19-го века! И только в 1882 году в рождественской ночи впервые засияла гирлянда из электрических лампочек. Это произошло в Нью-Йорке в доме Эдварда Джонса, вице-президента — то есть второго по значимости человека — в компании, которую возглавлял знаменитый изобретатель Эдисон.

— Это он электричество изобрёл? А как же люди до этого жили, всегда при свечах, что ли?

— Совершенно верно! При свечах и факелах. Знаешь что, про Эдисона и изобретение электричества я тебе как-нибудь в другой раз расскажу. После Рождества. А сейчас — спи…

Художник Анна Каранец