Юрка Комаров в душе мечтал быть героем. Увы, героев в классе хватало и без него. Он, конечно, мог отвоевать себе место под солнцем. И непременно попытался бы. Если б Колька Медведев борьбой не занимался, а Слава Ручкин не был бы слишком умным.

Юрка не проявлял себя ни в спорте, ни в учёбе. Он вообще больше всего каникулы любил. Особенно летние. Как хорошо, что они не за горами!

На дворе стоял май. Тёплый, приветливый, он дарил ощущения радости и долгожданной свободы. Юрка толкнул тяжёлую школьную дверь и вышел на крыльцо. На спортплощадке возле высокого турника его одноклассники смотрели, как Колька Медведев крутится на перекладине, подтягивается – хвастается, одним словом. Девчонки восхищались, хихикали... И Вершинина тоже…

Юрка надулся. «Подумаешь! Зато у меня целая армия есть! Сейчас только приду домой, включу компьютер…»

Поиграть ему не удалось. Родители были чем-то взволнованы, они сразу позвали сына в зал для разговора. На столе, покрытом светлой скатертью, Юрка увидел незнакомую коробку.

− Юра! В нашей семье произошло очень важное событие, − отец показал на чёрно-белый портрет, висевший на стене. − Долгое время твой прадед, красноармеец Юрий Матвеевич Комаров, считался пропавшим без вести. И недавно его нашли. Эти вещи передал нам командир поискового отряда. – Отец осторожно достал из коробки ржавую каску и солдатский медальон.

Медальон Юрку не особо заинтересовал. Вот каска − совсем другое дело. Запечатлевшая на себе следы войны и времени, она пахла железом и землёй. Мама с папой давно уже вышли из комнаты, а Юрка всё рассматривал, вертел в руках, даже попытался соскрести ногтем ржавчину.

«Скоро 9 Мая, − вдруг мелькнуло у него в голове. − Медведев с Ручкиным наверняка пойдут цветы возлагать. В военной форме, в касках.. Только каски-то у них пластиковые...»

Юрка усмехнулся и достал смартфон.

Каска прадеда пришлась ему почти впору. Пожалев, что нет винтовки или гранаты (вот тогда бы вообще было круто!), он напустил на себя важный вид и нажал кнопку с фотоаппаратом.

«ВКонтакте» фотка немедленно понравилась одному из школьных друзей. Потом ещё одному. И ещё, и ещё… Потом смартфон снова пискнул, и Юрку бросило в жар. «Вершинина лайкнула! Ничего себе!»

Настроение не поднялось – оно взлетело. А заветные сердечки продолжали приходить. К вечеру смартфон устал пиликать, а Юрка, напротив, был воодушевлён. Ещё бы, столько внимания за день! И на следующее утро тоже.

Перед уроками к нему подошёл Медведев, хотя раньше в упор не замечал. А вскоре окружили и другие ребята. Все хвалили, просили одолжить каску для селфи, что-то предлагали взамен... А Юрка улыбался, обещал и чувствовал себя героем.

После школы, согретый лучами майского солнца и собственной славы, Юрка не вошёл, а влетел в квартиру. Сбросив кроссовки, он шмыгнул в гостиную за
каской и мимоходом взглянул на знакомый портрет. С фотографии на стене серьёзно смотрел молодой солдат...

«Невзрачный какой-то, − подумал вдруг Юрка про прадеда. − У нас в классе он бы точно знаменитостью не был».

− Юра, − вдруг окликнула мама.

Он недовольно поднял голову. Мама показывала ему пожелтевший от времени бумажный листок.

− Это письмо твоей прабабушке написал командир роты, в которой служил твой прадед. Настало время прочитать его тебе. Давай присядем.

Слушать Юрке не очень хотелось. Руки так и тянулись к карману, где лежал смартфон. Вдруг ему Вершинина что-то написала?..

До его сознания долетали лишь обрывки фраз: «Не могу не рассказать»... «Ваш муж»... «Самоотверженно и бесстрашно»... «Настоящий герой»... Последнее слово точно включило Юркино внимание, заставило прислушаться.

− «Этим холодным ноябрьским утром, − продолжала читать мама, − нам предстояло прорвать оборону противника и взять стратегически важную высоту. Бой был тяжёлым. От взрывов земля вставала на дыбы, но мы держались, пядь за пядью приближаясь к намеченной цели. Казалось, победа близка... Но внезапно с пригорка застрочил вражеский пулемёт. Несколько моих товарищей один за другим упали как подкошенные. Атака захлебнулась, фашистский пулемётчик не давал нам даже выглянуть из окопа. Я лихорадочно соображал, что можно предпринять, и тут меня окликнул рядовой Юрий Комаров. Весь чёрный от пороховой копоти, только глаза светлые и улыбка азартная, мальчишеская. «Товарищ командир! Разрешите, – говорит, – его гранатой…» Уже кивнул я, смотрю, а за ним след кровавый тянется. «Ты ранен!» – кричу. А он в ответ: «Ничего, сдюжим!» Через дальний край окопа перевалился и пополз. Много крови потерял, а добрался, подорвал фашиста. Пулемёт замолчал. Мы снова пошли в атаку и взяли высоту – благодаря его подвигу. Сейчас раны Юрия заживают, и он снова рвётся в бой. Всегда с сердечной теплотой вспоминает Вас и маленького сына. Мечтает о скорой победе над врагом и о возвращении к семье…»

− И не вернулся, − мамин голос, и без того взволнованный, дрогнул. На ресницах заблестели слёзы. Зажав старое письмо в ладонях, она вышла из комнаты.

Притихший Юрка не мог поднять глаз. Где-то в области сердца у него саднило. Выудив из кармана смартфон, он стёр аватарку, бережно положил каску в коробку и, задержавшись перед портретом прадеда, прошептал:

– Прости...

Художник Валентина Цыннова