Пошли мы как-то с Ванькой и дедушкой на зимнюю рыбалку, а с нами его породисто-охотничья собака увязалась по кличке Беляш. Деда ему:
– Беляш, домой! Кому сказал!
А Белька отпрыгнет в сторону, сядет и делает вид, будто он только досюда нас проводить хотел, мол, а дальше-то вы сами. Но стоит нам отвернуться – снова бежит. Улыбается и хвостом машет, машет, хитрец такой.
Через полчаса мы у лесопилки были, с горы спустились и на середину реки вышли. Деда лунки просверлил, мы удочки забросили, а наш хитропородистый пёс водички полакал и у ног охранять улегся. Калачиком свернулся, зевнул и задремал.
Так мы и просидели полдня. Деда всё усами шевелил да приговаривал: «Какой здесь воздух! Надышаться не могу!» Мы с Ванькой ловили пескарей. С берега вкусно пахло свежими опилками. А Беляш нас охранял.
Сидим, удим, вдруг Ванька как подпрыгнет! Да как крикнет:
– Заяц! – и пальцем на сугроб тычет.
А я за ним тоже давай орать:
– Где? Где?!
Смотрю, а заяц прямо на сугробе. Сам полностью белый, только кончики ушей чёрные. Услышал наши крики, шею вытянул и замер.
Деда тоже его увидел.
– Вот так диво! – говорит. – Ни нас, ни Беляша не боится.
Я подумал: «Ну всё! Сейчас начнётся. Охотничьи собаки – они же добытчики, зайцев на обед и ужин едят!»
А Беляш только голову приподнял, гавкнул раз:
– Уаф! – подождал, когда к нему эхо вернётся. – Аф, аф, аф… – и обратно мордой в снег уткнулся.
Нахальный заяц смотрел с любопытством. Он, наверное, подумал: «Что за ленивая собака! А ещё охотничьей породы. Балбес какой-то, а не Беляш!» Отвернулся и поскакал по своим заячьим делам – вдоль наших следов да на гору, откуда так вкусно пахло свежими опилками.
Деда развеселился:
– Беги, беги, пока цел, – и наподдал вдогонку свистом.
Ваньке стыдно сделалось за Бельку.
– Да просто дичь маловата, – пробурчал он. – Вот если бы это был кабан-секач или зебра, тогда бы другое дело...
А я смахнул с Беляша снежинки варежкой и сказал:
– При чём тут зебры? Просто Белька наш – добрая собака.
Художник Татьяна Рябухина |