Жил в Северном океане ветер по прозванию Ледовик. Летом, когда потеплее было, он не лютовал. Не обижал маленьких медвежат и тонконогих оленят. Попугать он, конечно, попугает: налетит неожиданно, забросает их пригоршнями снеговой крупы. Засвистит озорно и умчится в ледяные поля, залитые лужами талой воды.
Под солнышком торосы рушились, рассыпались звонкими пластинами и сосульками. Слушая эту музыку, Ледовик мог расчувствоваться и прослезиться, окропив океан тёплым дождём. Но зимой он становился безжалостным. Белых медведей прогонял в сугробы, где они спали до весны, оленей — далеко на юг, в тайгу. Разгонит, ошалелый, всё живое по закоулкам и воет по-волчьи над пустынными снегами. Ох, сердит! Ох, зол!
На скалистом берегу росла берёза, и такая она была нежно-прелестная, что весь океан налюбоваться не мог. Затихал в немоте, когда та, поймав ветвями лёгкий ветерок, вдруг сарафанчик распушит и зашелестит листочками. Пока она молчала, Ледовик её не трогал. Но вот однажды берёза, устав от его ворчания и воя, вздохнула:
– И чего шумит лютым зверем? Вокруг ни души на сотни километров, а он бушует, будто завидел ненавистных врагов. Эй, ветрило окаянное! Откройся, на кого сердце держишь?
Ледовик возмутился: как берёза осмелилась подать голос? Кто она такая, чтобы ему перечить?!
– Против тебя держу сердце! – заревел он. – Я тут хозяин. Что хочу, то и ворочу. Не указывай мне, как себя вести. Не потерплю-у-у!
Гнёт он берёзу к земле, хочет сломать. Но она за скалой укрылась – злому ветру не достать. Оттого он сердится всё сильней. Но сколько ни дулся, сколько ни пыжился – берёза цела и невредима. Ветками укоризненно качает и его, Ледовика, стыдит:
– Нехорошее задумал ты дело. Что я плохого сотворила? Ведь чистую правду сказала.
– Молчи! – кричит Ледовик. – Растерзаю-у-у!
Поднял он с земли снег. Ничего теперь не видать в сплошной метельной кутерьме. Тени мелькают в камнях, и скалы подставляют гранитные лбы неистовому ветру, без труда отражают метельные наскоки.
Растерялся Ледовик. Где эта дерзкая говорунья? Кому листья обрывать, кому ветки ломать, когда высится перед тобой один лишь чёрный гранит?
Силен полярный ветер, слов нет. А белоствольная тонковетка-берёза гибка. И пока Ледовик с силами собирается, чтобы вырвать с корнем ослушницу, она успевает низко нагнуться и спрятаться за камнями. Бросался, бросался Ледовик на скалы. Потом решил на хитрость пуститься.
Он улетел во льды, затаился. Тут берёза ветки расправила, зашелестела радостно листочками. Захотелось ей послать приветы и светлому небу, и волнам океанским. Но откуда ни возьмись – Ледовик. Прыгнул на каменистый берег, обрушился шквалом
и переломил неосторожную. Хрустнул ствол, и тонкие ветви упали на серые валуны, покрытые мхом со стороны океана.
Злой ветер принёс ледяную пыль, засыпал дерево снегом.
– Вот я тебя и упрятал навсегда, – сказал он. – Станешь теперь молчать, пленница вечной мерзлоты!
Снова улетел он во льды, и стало на берегу тихо. Лишь волны океанские шипели, растекаясь пеной по гальке. И, почти неслышные, падали с неба редкие капли дождя, холодной изморосью покрывая гранитные лбы скал.
Но как ни длинна полярная ночь, в положенный срок её сменил день. Птичьи базары загалдели на высоких утёсах по-над солёными волнами. Высоко в небе кружили большие морские чайки. Они громко кричали:
– Смотрите, в тундру вернулись олени!
И правда, вернулись важенки-мамы, а с ними вместе пришли оленята. Здесь им раздолье. Есть где побегать, и нет кусачих таёжных мух. Куда ни пойдёшь – кругом вкусный розоватый лишайник, повсюду ягодники. Сочная трава встаёт по берегам ручьёв и речушек. В тёплых лощинах, укрытых валунами от шалостей Ледовика, зеленел мох и поднимались грибы – подберёзовики, подосиновики, которыми охотно лакомились олени.
Когда начали таять льды, злой ветер застыдился. Полетел к скале, чтобы пролить слезу над сломанной берёзой. «Эх, горемычная! – думал Ледовик. – Трудно ли было тебе промолчать? Гляделась бы сейчас в океан, серёжками весенними любовалась и берег собой украшала».
Он туманом, влажной изморосью навалился на камни, отыскивая пленницу вечной мерзлоты.
А вот и пенёк, и несколько берёзовых веточек, среди камней затерявшихся. А на них... зелёные листочки.
– Жива?! – удивился Ледовик.
– Как видишь, – прошелестела ослушница. – Только пришлось мне стать приземистой, карликовой, чтобы норовистые ветра не гнули, не ломали.
Заплакал ветер, стал прощения просить. А берёза шепчет:
– Перестань! Не бывать мне больше стройной, высокой красавицей, однако же я не лью слёз! А тебе и подавно не стоит растекаться тут ручьями!
...С тех пор полярным днём частенько хмурится здесь небо, и множество дочерей карликовой берёзы шелестят листочками. О чём шепчут ветру? Наверное, снова уговаривают не разводить холодную мокреть.
Художник Елена Новикова |