Однажды за мной зашёл гулять Макс. Он мой друг и сосед по этажу.

– Ты почему не в школе? – удивился я.

Макс ходит в первый класс. А мне, как говорит папа, ещё возраст не позволяет в школе учиться. И мама соглашается, что в шесть лет ребёнок должен детство прочувствовать. А мне дома сидеть скучно. Да ещё и Макс хвастается, как он с каждым днём умнее становится... Вот я и удивился, что он так рано из школы вернулся.

– А я, – говорит Макс, – няне позвонил, чтобы она меня на продлёнку не оставляла.

Он Ольгу Николаевну, которая его из школы забирает, няней называет. А всё потому, что Макс решил стать поэтом, как Пушкин. А у Пушкина тоже няня была.

– Так чего ж ты на продлёнку не остался? – спросил я Макса.

– На улице дождь был.

– И чего?

– А ничего! Там осень наступила, самая настоящая.

– Это плохо, – сказал я, – теперь придётся зиму ждать.

– Тебе, может, и плохо, а мне хорошо, – ответил Макс. – Между прочим, Пушкин, знаешь, как осень любил? Он в это время самые крутые стихи писал. Нам учительница в школе говорила.

С его учительницей я спорить не стал. Раз говорила, значит, правда. Только в осени ничего хорошего нет: сыро, противно и грязно.

– Пойдём на улицу, вдохновение будем черпать, – предложил Макс.

– Это как? – удивился я.

– Я хочу стихотворение сочинить. А для этого нужно, чтобы сначала вдохновение пришло. Вот Пушкин гулял по селу, осенью любовался, воздухом дышал, и к нему вдохновение приходило. А потом уж он стихи на раз-два писал.

– Ну, пойдём, поищем твоё вдохновение! – Я надел сапоги и куртку с капюшоном.

Мы вышли на улицу. Там, как я и думал: сыро и противно.

– Вот стоит рябина, тонкая, как спич­ка, – Макс обнял ствол дерева и посмотрел вверх. – Летом на ней прыгали воробьи, синички.

– Это не рябина, а боярышник, – поправил я его. У меня энциклопедия растений есть, так что про деревья-то я всё знаю.

– Вот стоит боярышник, кудрявый, как барашек. Летом на нём ползало миллион букашек. Тьфу ты, – Макс отлепился от дерева. – Про рябину лучше было.

– Пойдём на площадку, – предложил я. – Может, там вдохновение появится.

– Точно! – Макс сорвался с места и побежал, а я за ним.

Горка, качели и турники были в серебристых капельках воды. Макс пальцем размазал каплю и начал сочинять:

Дождь прошёл, земля простыла.
Мойте, дети, руки с мылом.

– Как это земля простыла? – удивился я. – У неё что, насморк?

– Вот чего ты мне всё время мешаешь? – разозлился Макс. – Рябина у него боярышником называется, земля даже поболеть немного не может!

– Я же как лучше хотел...

– Как лучше, – передразнил меня Макс. Он посмотрел на небо, а потом схватил меня за руку. – Смотри, смотри!

Я тоже посмотрел вверх. Небо было серым. Над нашей головой собирались тучи. И вдруг Макс нараспев начал читать стихи, как настоящий поэт:

Туча плывёт, как большой бегемот,
Вчера у неё разболелся живот.

Я уже открыл рот, чтобы сказать, что у тучи никак не может заболеть живот, даже если она очень сильно захочет. Тогда Макс показал мне кулак и продолжил:

Я ей пластырь огромный куплю
И на серое пузо его налеплю.

– Кто же живот пластырем лечит? – спросил я.

– Ничего ты не понимаешь в современной медицине, – серьёзно ответил Макс. – Есть такие суперпластыри, которые не только живот, они ещё и зубы лечат.

Максу виднее, он всё-таки в школу ходит и больше меня знает. Но мне всё равно показалось, что это он выдумал.

Мы ещё немного побродили по двору и поискали вдохновение, но так его и не нашли. Потом завернули за наш дом и обнаружили там огромную лужу. А разве можно мимо просто так пройти и не померить глубину?

Макс смело прыгнул в лужу, и брызги разлетелись во все стороны.

– Вот куда надо было идти! Сейчас я такое сочиню! – он разгребал воду ногами, пыхтел, расставлял руки в стороны и кричал:

Корабли плывут по лужам.
Якорь дна не достаёт...

Я уже начал за него радоваться, но Макс споткнулся, упал в лужу и тихо договорил:

В сапогах носки промокли,
Мне сегодня не везёт.

Я бросился ему на помощь и помог подняться.

– Хотел вдохновение черпать осенью, а начерпал воды. – Вода в сапогах Макса хлюпала, а он хлюпал носом. – И лужа эта какая-то вредная попалась, ничего не даёт придумать.

– Не расстраивайся, – сказал я, когда мы поднимались по лестнице домой. – Может, у Пушкина сочинялись стихи осенью, а у тебя зимой получатся.

– Думаешь? – с надеждой спросил Макс.

– Уверен!

А вечером, когда я ложился спать, то выглянул в окно. Оно как раз выходит на ту самую лужу. И в ней я увидел луну! Кажется, ей там очень нравилось лежать.

Тогда я прислонился лбом к стеклу и тихо произнёс:

В лужу упала большая луна,
Какой оказалась красивой она!
А чтобы светить и смеяться,
Луна должна умываться.
Где же ей взять немного воды,
Чтобы на небе сиять?
Вот и приходится жёлтой луне
В серую лужу нырять.

И тогда я подумал, что осень не такая уж и противная. А в луже очень даже можно найти вдохновение.

Художник Елена Завгородняя