У Таи есть мама и папа. Они иногда решают важные вопросы, именно тогда, когда Тая хочет с ними обниматься. Конечно, если на ногах лыжи, а из рук разбегаются палки, это не совсем удобно. Но Тая ни капельки не расстраивается, потому что в таких случаях мама забывает про немытые тарелки и кастрюльки, а папа – про гараж с поломанным автомобилем. На лыжне они весёлые и совсем молодые. Папа уносится вперёд и нарочно падает в пушистый снег, чтобы Тая с мамой могли его догнать. А потом он снимает с плеч большой рюкзак защитного цвета, отряхивает от снега маленькую ёлочку на обочине и принимается её наряжать вещами из рюкзака.

– Ах, это же твоя любимая чашка! – удивляется мама. – Белая, с морской волной.

– Она ведь треснула, – водружая чашку на ёлку, замечает папа. – К тому же ты на все праздники даришь мне новые чашки...

– Молодец, папа! – кричит Тая, пытаясь повесить на ёлку оказавшийся в рюкзаке фен и высыпая на снег разноцветные мамины бигуди.

Мама широко открывает рот и не может вымолвить ни слова.

– Ты ведь и так кудрявая, словно облачко, – заступается за папу Тая.

Тут появляется пёс Альбатрос. Надо же, разогнался, даже мимо проскочил, пришлось ему назад к ним бежать. Удивлённый происходящим, он высовывает уставший язык почти до заснеженной земли.

Альбатросу нравится ёлка, украшенная лишними вещами. Он бы и сам не прочь повесить сюда длинный поводок и неудобный ошейник.

Раз – папин одинокий носок, два – сломанный мамин фен, три – испачканное чернилами Таино платье, четыре – чашка с треснувшим морем. Пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать – мамины бигуди (потому что мама и так красивая).

Тая смотрит на маму, папу, Альбатроса и думает: какие они у меня все-все любимые. И по-сказочному, и по-настоящему!

Художник Татьяна Рябухина