Не так давно я себя потеряла. Ну как потеряла? Не всю, конечно. Голова, руки, ноги на месте. Но в голове пусто и просторно – ни одной мысли.

А мысли я обычно думаю разные: и про то, как жду новое лето, и про то, что хочется наесться мороженого до отвала.

И про йоркширского терьера, которому обязательно буду завязывать красный бантик на голове и гулять с ним в нашем дворе. Вот все обзавидуются! И про то, что хочу каждую неделю ходить в кино на новый фильм. Много чего! А тут раз – и ни одной. Нет мыслей – значит, и меня нет! Не ощущаю. Не чувствую.

Сначала я решила: причина в том, что мечтать мне некогда. Сами представьте: уроков по пять штук в день. Потом продлёнка, с шести до семи – рисование. Ещё бальные танцы. Рисование и танцы через день, конечно. Но это всё равно чересчур!

Нет! Не могла я себя от этого потерять. Режим у меня давно такой.

Потом предположила, что, может, всё из-за ссоры с Наташкой Абрамовой. Я её в кино на выходных позвала – она отказалась. А я обид в себе не держу. Взяла и высказала ей всё одним разом.

Она мне: «Ах, вот ты как! Уже и своих дел на выходных иметь нельзя? Вообще с тобой ни в какое кино не пойду. Никогда!»

Ну, я ей ещё больше всякого наговорила. И два дня мы с Наташкой не разговариваем.

Но от этого я себя потерять тоже не могла. Мы с Наташкой минимум раз в неделю ссоримся. И всегда я на месте.

Потом вдруг вспомнила, что на той неделе к нам пришёл новый мальчик. Из другой школы перевёлся. Увидела я его и сразу почувствовала – что-то со мной не так. Руки-ноги похолодели, внутри всё туда-сюда забултыхалось. Сижу, пытаюсь эмоции сдерживать. Ещё и имя его прослушала – так разволновалась.

Стоп! А про лето я когда в последний раз думала? На той неделе и думала. А про собаку? Тогда же, наверное. Про мороженое уже вообще не вспоминаю.

Сижу, целыми днями ему в затылок смотрю, зачарованная. А что у него с затылком особенного? Да ничего – затылок, он и есть затылок! Как у всех мальчишек в классе: ёжик, торчащий в разные стороны.  Но нет, видимо, у него он какой-то особенный – притягательный, запоминающийся.

А если я себя вообще больше никогда не найду? Буду ходить молчаливая, ко всему безразличная... Так совсем неинтересно!

Ой, подождите. Вот он мне записку передал. Пытаюсь развернуть. Пальцы ватные, не слушаются – одно шуршание.

Ну, наконец-то! Читаю, а там: «Привет, Катя. Я Максим. Хочу узнать о тебе побольше. Что ты любишь?»

Переворачиваю бумажку и пишу крупным предательским почерком: «Люблю лето, йоркширских терьеров и мороженое. Особенно фруктовое. А ты?»

Художник Валентина Цыннова