Каждое утро доктор Пертуссин собирался на работу. Все доктора надевали белые шапочки, а доктор Петруссин – синий колпак с оранжевыми утятами. Все доктора примеряли белые халаты, а доктор Пертуссин – зелёный халат с жёлтыми китами, белыми слонами и синими жирафами. Все доктора садились в машины, а доктор Пертуссин ехал на самокате.

В правом кармане у него лежал градусник Подмышка, а в левом – стетоскоп Услышка. Подмышка и Услышка часто спорили. И поэтому, когда доктор шёл, казалось, будто он без перерыва что-то бормочет себе под нос.

Однажды утром доктор Пертуссин, стетоскоп Услышка и градусник Подмышка получили срочный вызов: «Головная боль у мальчика пяти лет!»

Мальчик Федя сидел на кровати и вздыхал:

– Ох-ох-ох! Голова болит!

– Покажи-ка, где болит? – спросил его доктор Пертуссин.

А Федя как схватится за живот, как закричит:

– Вот!

– Это же не голова. Это живот! – возмутился доктор Пертуссин и нацепил на нос очки.

– Нет! – кричит Федя. – Это голова! – А сам за живот держится.

– Где же тогда у тебя живот? – снова спросил доктор.

– Вот! – Федя схватился за голову.

Градусник Подмышка выскочил из правого кармана халата и принялся измерять Феде температуру.

– Тридцать шесть и шесть! И ни градусом больше, – выкрикнул Подмышка.

Тогда стетоскоп Услышка выполз, словно уж, из левого кармана доктора.

– Дышите! – скомандовал он. – Не дышите! Кашляйте!

И Федя так сильно кашлянул, что доктор Пертуссин упал со стула.

– Не кашляйте! Не кашляйте! – закричал стетоскоп Услышка.

– Очень сложный случай, – сказал доктор Пертуссин. – Это совершенно здоровый мальчик, у которого вместо головы живот, а вместо живота голова. Ничего не понимаю! Назначаю постельный режим!

Мама Феди тоже ничего не понимала. Поэтому на следующий день она снова вызвала доктора Пертуссина. На этот раз у Феди заболели ноги.

– Ой-ой-ой! Ноги болят! – стонал он и страдальчески кривил лицо.

Доктор Пертуссин осмотрел Феде ноги и спросил:

– Покажи-ка, где у тебя болят ноги. Здесь? – и доктор дотронулся рукой до правой коленки.

– Нет! – выкрикнул Федя. – Вот тут болит! – и Федя показал ладошки.

– Разве это ноги? – возмутился доктор Пертуссин. – Это же руки!

– Нет, это ноги! – выкрикнул Федя и недовольно надул губы.

– Как же так? – растерянный доктор вытер пот со лба. – Вместо ног – руки, вместо головы – живот! Где же тогда у тебя уши?

– Вот! – и Федя недовольно ткнул себя пальцем в нос.

Доктор ходил по комнате туда и обратно. В правом и левом карманах халата шумно спорили стетоскоп и градусник.

– Мальчика надо срочно в больницу! У него новая болезнь «рукоголовит», – шипел, как самая настоящая змея, Услышка.

– Нет. Он бредит. Ему надо срочно сделать укол! – возражал Подмышка.

Только доктор не спорил. Он сделал ещё несколько кругов по комнате и внимательно посмотрел на маму Феди, которая всхлипывала от расстройства.

– Скажите, пожалуйста, – спросил доктор, – давно ли ваш мальчик путает ноги, руки и другие части тела?

– Целый месяц… Фы-р-р-р! – звучно высморкалась мама в носовой платок. – С тех пор, как Федя пошёл в новый детский сад. Но самое плохое, что он меня совсем не слышит!

– О, со слухом у него всё хорошо, – решительно заявил доктор Пертуссин.

– Вовсе нет! – воскликнула Федина мама. – Вот послушайте. Федя-я-я!

– Где медведи? – посмотрел Федя по сторонам.

– Феденька-а!

– Медведенька-а! – выкрикнул он, словно передразнивая маму.

– Фёдор!

– Мёда? Дайте мёда!

Доктор Пертуссин достал из кармана блокнот, ручку и начал писать: «Федя. Пять лет. Вес двадцать килограммов. Волосы рыжие. Глаза карие, хитрые. Путает руки с ногами, а голову с животом. Не слышит маму. Диагноз: “хронический врунит”».

Доктор протянул листок маме.

– Это лечится? – спросила она.

– Тяжёлый случай, – промычал доктор Пертуссин. – Мне надо посоветоваться с коллегами. – И доктор наклонился к правому карману.

– Десять уколов «Честности» три раза в день, – подсказал стетоскоп Услышка.

– А причина болезни? – спросил доктор Пертуссин. – Нельзя лечить, не зная причину болезни.

– Мальчик не хочет ходить в детский сад, – ответил из левого кармана градусник Подмышка.

– Вот-вот! – вздохнул доктор Пертуссин. – Совершенно верно. Надо вылечить Федю, пока от него не заразилась мама.

– Ой! – вдруг вскрикнула мама и схватилась за голову. – Уже заразилась!

– Ай! – испугался Федя. – Что будет с мамой?

– Сначала она не захочет прибирать твои игрушки.

– Ну и пусть! – пробормотал Федя.

– Потом не захочет готовить завтрак, обед и ужин... и вообще быть мамой!

– Да? – не поверил Федя. – А если зара­зишься ты? – и схватил доктора Пертуссина за руку.

А доктор как свалится с табуретки, как начнёт бить ногами об пол!

– Не хочу лечить сопливых и кашляющих детей! Не хочу ходить на работу! Хочу обратно в детский сад! – вопил доктор Пертуссин.

– Но в детском саду омлет! Бе-е! Кисель! Фу-у! Манная каша с комочками! – кричал громче доктора Федя.

– В детском саду можно играть, спать, гулять! Не хочу лечить детей! Не буду! – продолжал топать доктор Пертуссин.

– Кто же будет лечить их? И меня? – заплакал от обиды Федя.

Градусник Подмышка и стетоскоп Услышка выпрыгнули из карманов доктора и бросились к Феде:

– Мы будем лечить тебя! Срочно в больницу! И десять уколов «Честности» три раза в день!

– А-а-а! – закричал Федя и спрятался за маму. – Я пошутил! Вот мои руки. Вот ноги, – и Федя показал руки и ноги. – Услышка, Подмышка, помогите доктору! Ему нельзя болеть «нехочутом».

С тех пор Федя каждый день ходил в детский сад. Пил кисель и ел манную кашу. А доктор Пертуссин, стетоскоп Услышка и градусник Подмышка лечили других детей. Тех, кто болеет по-настоящему. А к Феде приходили в гости один раз в год – на день рождения.

Художник Валентина Цыннова